Вопль - поэма Андрея Мадисона

М. Богатырёву

ВОПЛЬ

“I saw the best minds of my generation...”
Allen Ginsberg

Я видел	лучших людей моего поколения, втоптанных в небо, откуда кольчатая рука Бога добывала их по одному и швыряла обратно – сучьим потрохам и вечной вчерашней блевотине,
и они,	трудя свои драные кошачьи горла, светясь кровоподтёками, облетая волосами, семенем и жизнью, облетая вокруг себя, вокруг мусорных баков со свежими, сияющими очистками,
они,	расстёгивая перья на опахалах знойных тварей, суча ногами, ссучиваясь, строя друг другу пьедесталы из кодеина, бензедрина и могильного камня,
повсюду –	в Тотьме, Малмыже, Сайгоне, в Спасской Полисти и на психодроме, между ног, между Москвой и Чуйским трактом, сквозь пальцы, сквозь равнодушное улюлюканье, насквозь –
они,	в латаных райфлах, в штормовках на босое тело, плюс портвейн, плюс Леннон, Моррисон и Гинзберг, плюс вечность, минус вечность, перестановка мест вычитания, суммы нет,
они,	открывшие пространство, где нет законов в законе, где дохнут от недоумения Никтосы, Мао, Сахаровы, Пол Поты и Манделы, где выпь не воет, где весело свистит рак плюс плюс плюс и плюс,
они,	возникшие ниоткуда, никчёмные, зажигая солнца по флэтам, харкая кровью из развороченных вен, омывая моря, затмевая тьму, лаская локоны гитар минус деньги-товар-деньги, минус воздух-земля-воздух,
там,	где они, в нигде, здесь и сейчас, не растёт ничего, пустыня, нирвана, утро, угол Невского, Цны и Крещатика, шелудивый матрац тротуара, голубая осока в витринах, вот они Око, Ухо, Нега и Смерть,
нет,	я не знаю, кому рассказать о злебе, о воде, о человеке, о белой ночи на Белом море, о долгой и короткой Испании, прикорнувшей в трубе Майлса Дэвиса, о неуёмном Дао, о роднике под белой полоской на спине у любимой, о ночном антифоне под Довском, слева тоскана лягушек, справа аркада соловьёв, нет, впереди – дорога,
они	идут вдаль дороги, безногие, безрукие, безголовые, бестелесные, голая живая кровь, штучная матёрая вода, ну-ка подойди, подойди, не дрейфь, возьми – Око за око, Ухо за ухо, Негу за негу и Смерть за смерть,
сегодня,	когда вчера ещё не добили, когда коммунистический жир пакуют в демократическое сало, когда сжигают прах, а из пепла строят ковчеги , чтобы посмотреть, как тонут другие, когда накрашенные губы бывших соцреспублик тянутся к сосцам капиталистической волчицы , сегодня или никогда –
они	выбирают никогда, живя в ямах, летая под землёй, общаясь с ветром, думающим из одного времени в другое, соря деньгами и не зная иного мусора, кроме денег, ночью и днём, солнцем и луной, по морю и посуху они выбирают никогда, слёзы не высыхают на их улыбках, улыбки не опадают с их лиц,
да,	они могут смеяться, да, они знают плакать, танцуя, их нежно растрогать, умирая, их нежно разбить, смотрите, один из них музыкант и сапожник, другой – пирожник и поэт, это – укелеле, это – подмётка, это – стансы, это – каравай,
они	– как девичьи груди и они – как груди старухи, здравствуй, Фёдор, здравствуй, Олег, привет, Алексей, когда их убивают, они возвращаются – пешком, автостопом, ползком, но каждый их убивают, каждый, их убивают радикалы, консерваторы, националисты, прогрессисты, реформисты, председатели, секретари, блатари, упыри, домохозяйки, домохозяева и члены парламента от партии независимых русско-эстонских сионистов на большевистской платформе имени вонючих носков его величества страха,
но	да и нет – они не воскресают – они возвращаются: плевками, пощёчинами, печками, лавками, в омуты, в закуты, на площади и шпили, снегом и дождём, смеясь и играя, Хлебниковыми и Блейками, колом в горло, орлом в небо, ряшкой об землю,
их	убивают – Цхинвалом, Бендерами, Ошем, Ферганой, Сумгаитом, материнской ложью о сыновней правде, Манежной площадью, рекламой пустышек, соплями чудес, гуманитарной фарцой, рэмами, хамами, экорамбурсами, победой в августе и беспечным поражением в сентябре,
единогласные	выборы единодушных подлецов, многогласные выборы многодушных подлецов – в чём разница? где разводье? «столько ослов, почему же мы пешие?» зимняя трава растёт на Тоомпеа, летние льды покрыли Кремль, призрак ГБ обряжен Карденом, союз защиты, «мерсерес», мартини: «ты по-хамски лопочешь нечисто!», выйди из строя, стройся в болоте,
они	не знают, когда пуля ударит им в затылок, они подставляют пуле лоб, ищут губы, чтобы целовать сердца, лёгкие, трахеи, диафрагмы, мембраны, мочевые пузыри, раковые опухоли, противотанковые надолбы, крики о помощи, малолетку, изнасилованную, убитую, и выброшенную на свалку, опрятную совесть звиадистов, кулаки омоновцев –
подайте	руку нищему, распластанному на заплёванном кафеле, подземного перехода! пожалейте лощёного кудёсника, щекочущего духовные ляжки сопливых толстосумов на балу у копленного по дешёвке Воланда! испейте спермы с вокзального ложа поношенной рязанской проститутки! взорвите воздух, от которого сводит скулы!
они	умеют, как это делается, как входят в кровь Торо и Пастернак, как выходят на трассу зимородок и поползень, как плачет на могиле матери жилистый физкультурник в Соснице, как обволакивает женским кислородом сутемь, как начинается “All You Need Is Love” и как кончается “21st Century Schizoid Man” – победным грохотом безумия – стройный ветер, гладь нам кожу, гладь нам кожу языка – октябрьским парадняком и апрельским джефом,
их	колченогий синтаксис, цензуры в аффрикатах, отглагольные пристёбки на -ово, обезьяньи херемы, смачные вмазки латиницы в баский славянский полуустав, Ex Occidente Lux, свет с Востока,
они	– найтингейлы котельных, бюль-бюли сторожек, шаманских дворницких, атманы брахмана всех времён и народов, каждый молод, молод, молод, на завтрак Рембо, на обед без обеда, на ужин чёрная азийская трава, снега Килиманджаро, волжские лотосы, голос политического евнуха из соседского ящика, плавная флейта над глюковатой Чаахольской, дым по воде, бес в ребро, хата в раю ---------
постоим	же у могил, где каждой весной расцветают покойники, где бравые черви гальванизируют веру, надежду и любовь, постоим – в Ла Хонде, в Питере, в Таллине, в Хейт-Эшбери, в Вудстоке, в слезах, слезая с морфы, слетая с лестницы в небо, рождённые дикими, со стёртыми до костей крыльями, ночные поденки, парии, парни и гёрлы, кончилась ваша власть цветасть, сон восстанавливает силы, сылы больше нет.

Андрей МАДИСОН

P.S. С радостью сообщаем, что автор «Вопля» оказался там самым человеком, который написал великий труд «Хиппи: взгляд на отражение», фрагменты из которого были опубликованы в ЗАБРИСКИ ПОИНТ.