Полный PATCHWORK
Новая психоделическая мода

Проснись красавица!
Уж третий час пополудни,
Пора собираться на Party!

Белый зимний свет едва виден из-за штор – ты не поднимаешь их почти никогда. Пыльные зеркала уже несколько лет не встречались с лучом солнца. Шарфы чёрного газа отражаются в них, китайские болванчики, гранёные флаконы. Когда, повинуясь ночной меланхолии, ты наблюдаешь в щёлочку гардин метаморфозы луны и снега, твой мозг посещает изысканная мысль о жизни вне времени. Но всё это – бредятина – Гюисмас и Уальд, а ты - в чудовищно реальном 93м. И нужно написать статью о психоделической моде, отпечатать её, потом одеться так (именно так!), как написала, и тащиться на party. Только потому, что это smart.

Бог с вами, да smart ли? Рано, как и миф старьёвщика Тишинка, и напичканный духовностью, но оттого не менее бездуховный ЦДХ, и все эти омерзительно-обязательные гостепития у бывших жён бывших художников.

Вообще, идиотско-жаргонное smart (не только «модный» и «блистательный», но и «остро болезненный») – антиквариат свановских времён (ну читайте же Пруста, чёрт вас дери!), а шаблонное западное party давно уже стало милым домашним Гагарти. И голова твоя полна цитат декадентских модернистских картин и литературных произведений, хотя вот уже полгода ты ничего не читаешь, кроме гомосексуальной «Комнаты Джованни» и псевдопольской газеты «Скандалы». И шкаф твой забит приобретениями с барахолки и подарками друзей-бездельников, которые так же, как и ты, истратили свои последние наличные деньги ещё в прошлой жизни.

Ты открываешь этот шкаф-динозавр какой-то из минувших эпох. Чёрное с подтёками зеркало, скрипуче вращаясь, даёт мгновенную панораму твоего склепа: мраморные стены, кровавый пол. Ну хватит кокетничать, всем ясно: ты хочешь превратить свою жизнь в мистический шедевр. У тебя просто белые водоэмульсионные стены и дешёвое ковровое покрытие под ногами. Громоздкая, не сочетающаяся между собой мебель – обломки шкафов, столов, столиков, кресел, лавочек, лежанок. Спасённые из рук жестоких соседей, неумело склеенные или перевязанные изолентой. На (в) мебели: многократно битые вазочки, куклы с облупленными носами, тарелки-плошки-фужеры-чашечки (каждая единственная и неповторимая), статуэтки балерин и собачек, жёлтые фотографии с паспарту. Короче, ты яростно собираешь всё, что имеет отношение к течению времени и именуется «китчем».

Ты не оригинальна. Ты в рамках стиля, скорее богемного, чем модного уже много лет, а вот теперь как бы узаконенного многочисленными перформансами в коммуне художников на территории Петлюры и опять же бездуховной ЦеДаХой в виде выставки под названием «Каникулы» (Воспоминание о детском празднике).

Ты стоишь перед шкафом и любишь то, что находится внутри него – сплошную темноту. Твои вещи пожирают свет, они черны как ночь, а значит полностью гармонирут с твоим мироощущением. Из шкафа веет могилой.

В застойном детстве по телевизору частенько показывали фильм-спектакль «Букет фиалок». Гениальным моментом этого видео было появление в шкафу призрака умершего мужа плохой жены. Долгое время кадр «печальный старик в шкафу» был для тебя фетишем страха. Однако популярные среди молодёжи столицы некрофильские тенденции, со временем превратили отрицательные эмоции (испуга) в положительные (крутизны). Всё, связанное со смертью тела и соответствующими социальными ритуалами, стало вызывать у тебя душещипательный интерес. Неоднократное участие в похоронах ближних (или почти участие в похоронах вождей) укрепили в тебе чувство угрюмой торжественности (далее смотри у Мамлеева).

Мы тем временем всё же запустим руку в шкаф. Тёмный мужской костюм. Старомодный, мешковатый. Ты одела бы его с лакированными платформами, гладко зализанными волосами на геле или с белым париком (полудлинное карэ «египтянка»). Ты примерила бы круглые очки «тортилла» (они же «автомобильные колёса») и выкрасила бы губы и ногти чёрным. Под пиджак – только кружевное бельё. И горстку фальшивых бриллиантов (каждый – с голову младенца).

Или вот. Чёрное широкое платье странной длины – до средины колена (в нём явно кто-то разводился – устоять перед его непривлекательностью невозможно). На этот раз тебе стоит расчесать твою слишком короткую чёлку и соорудить две нэпмановские завлекалочки на скулах. Блестящие сапоги-чулки, тяжёлые стрелки «поднимите-мне-веки», резко подведённые, поистине бесконечные брови. И снова – фальшивые броши, пиратские перстни, цепи-кандалы.

Наверное, есть весьма молодые и модные люди, посещающие технодансинги в просто-джинсах, просто-свитерах с орнаментом и проч. Но это, как вы понимаете – НЕ ТО.

Проходит зима, близится лето. Психоделические средства по-прежнему в моде. Дансинги горят один за другим, пытаясь расширить сознание. Открываются новые клубы, не выдерживают прессинга цен и лома халявщиков. В результате, модники сидят по домам, изредка выбираясь в затяжные second-handing’и.

Приватные магазинчики забиты элегантными австралийским пиджаками, спрессованными в кубы (Second Hand, как известно, торгует на вес). Но твои друзя небрежно швыряют чёрные шмотки в угол и достают хозяйку-старьёвщицу просьбами о «весёленьком».

Весёленьке? Где же ваша хвалёная трупность, молодые львы? Ваше сознание разверзлось до пределов радуги. Цветастые клеши, яркие платформы, платья шизофренических оттенков ищите вы в тюках унылого поношенного барахла.

Доныне воспоминаниями о психоделике грешили лишь пёстрые ширпотребовские рубашонки от турков. Но коммерческий привоз не означает – «мода». Его фасоны и расцветки – иностранный язык для модника-экспериментатора. But lo! грядущая весна сулит цунами смелых ностальгических «новинок». Радоваться!

На грани вкуса. На грани разумного. Глэм в полный рост. Ты закрываешь глаза и отправляешься в сны о лете. Тёплой июльской ночью в ангаре «Космос» (а может быть где-то ещё) под звуки техно-оргии слаженно и остро танцует парочка роботов-шаманов. Он – в огромных клешах с маками в полноги, на красных платформах в 12 см. высотой, в золотом парчовом пиджаке, разлетающемся книзу, в шапочке-феске с национальными стеклярусными узорами.

На голове у Неё – чудесный малиновый парик из мочалки, технической стружки или, на худой конец, из перьев. Ноги девушки плотно перебинтованы золотистыми лентами – это самые модные туфли. Они имитируют «балетки» пушкинской эпохи, отличаясь от оригинала наличием каблука странной формы – широкий сверху и снизу, утончённый посредине, имеющий квадратный след. Поистине волшебно платье девушки – из блестящего атласа с гербами, флагами, венками (героине удовольствий – героический рисунок), сексуально короткое и широкое, с золотыми кружевными манжетами и жабо. В пересечении лазерных дорожек – Её бледное лицо в намертво подведёнными глазами и флуоресцентными губками.

Это может показаться безвкусицей, полными презрением к гармонии цвета при соблюдении архитектурных пропорций. Обманчивый покой: всё, что наденешь – к лицу. Психоделическое смешение стилей – пожалуй, самая опасная ловушка для модников с недостаточно оттеночным чувством прекрасного.

Тебе дают полную свободу. Ты можешь одеть пиджачную полосатую пару унылого цвета, солидно сдобрить её белоснежным крахмальным воротничком, а потом – ни с того ни с сего – одеть поверх костюма джинсовый длиннющий сарафан формы «принцесс» (сильно приталенный и клешёный) на пуговицах спереди. Причём, нижнюю часть пуговок оставить незастёгнутыми. Нехай лицезреют полосатые порты!

Ты можешь купить в магазине или у стрьёвщиков крупные бусы и стеклярус и соорудить нечто, похожее на новогодние гирлянды. Затием намотать их на шею в неограниченных количествах так, чтобы они болтались по всей длине твоего подвижного тела, раздражая прохожих мелодичным звоном. Ты можешь даже пришить играющие нити к свитеру, наподобие индейской бахромы, и бесконечно застревать в общественном транспорте, цепляясь ими за аналогичные излишества в нарядах сограждан.

И если уж ты встал(а) на путь великого комбинаторства одежд, тебе просто необходимо накупить себе гору разноцветных пиджаков, ибо пиджак – ключевое понятие глэм-сезона. Один и тот же тщательно продуманный туалет может глобально измениться при виде свежего пиджачка. Само собой, покупаемые тобой пиджаки должны быть совершенно невразумительных фасонов. Персональное счастье всех модников планеты состоит именно в том, что вожделённые ими вещи никому, кроме них, не нужны, а потому скромно хранятся в пыльных уголках комиссионок, ожидая своих полоумных хозяев.

Смело комбинируйте яркие трикотажные кофты с нордическими картинками, полосатую «лапшу» больших размеров (рукава непременно должны свисать, частично скрывая кисти рук) и клетчатые приталенные пиджаки. И знай, ты вновь не оригинальна. Вся эта свистопляска по большому счёту называется patchwork и имеет корни в народной традиции лоскутных одеял. Это техника совмещения различных цветов, мотивов, материалов в рамках конкретного прикида. Patchwork удачно применялся в вязании начинающих, когда хочется попробовать всякие узоры, а ниток до смешного мало и все они разных оттенков. Результатом подобных стрёмных экспериментов являются как-бы тельняшки, каждая полоска которых – отдельная песня. А теперь представьте себе эдакий свитерок, да под буклированным пиджачком, да с замшевыми лоскутными клешами, да... надоело! Последние рекомендации about prichka: вернулись хвостики и косички, неплохо заплетённые, печально свисающие вдоль гладко (на пробор) причёсанного черепа. Короткую стрижечку можно покрыть лаком, напоминающим масляную краску нежно-зелёного или наивно-оранжевого цветов. Где взять такую роскошь – без понятия.

Молодым львам рекомендуются баки и коки а ля Евгений Онегин энд decembrist’ы. Не возбраняются крупные фальшивые висячие камни в ушах, от которых девушкам стоит воздержаться. Глэм-girl украшает свою очаровательную головку исключительно шляпкой или кэпи.

И ещё – пароль «ромашки». Всюду и везде. Огромные пластмассовые, тряпочные, поролоновые. В волосах, на заколках, в виде колец, браслетов, поясов. На туфельках, сумочках, колготках. И, конечно же, ромашковые ткани (а может быть, меха). Их наивные солнечные глазки сделают вашу жизнь лёгкой и радостной – фраза, достойная Аннушки Бурды.

Вот и потанцевали. Славно. А в это время в мозгах – что? Всё тот же Джованни в своей захламлённой комнате, визит короля старьёвщика Марка Алмонда, ретроспектива немецкого режиссёра Хэрцога в кино-центре (не перепутать бы с давно просмотренным Фассбиндером). Ты одеваешь чёрное или яркое, но мысли твои не меняются. Их цвет – нереально фосфоресцирующий крест в конце тоннеля. В него входят шаманы, чтобы вернуть души больных. Взлетают чрезмерно анестезированные, чтобы через полчаса в отчаянии скатиться вниз – на операционный стол. В нём путешествуют медитирующие в поисках Силы.

Каждый художник желает знать какого цвета мечта. Он задаёт вопрос, но в ответ получает лишь кислые иллюзии. Сводит скулы. Почём реальность, господа? Почём билет на техно-дансинг?